|
|
|
|
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
Следующие вспоминалки - об Институте стран Азии и Африки при МГУ.
Разговор Остроумовой и Костолевского из фильма "Гараж":
К.: Ну, давайте хоть познакомимся перед смертью.
О.: А про вас всё ясно - закончили Институт международных отношений.
К.: Вы мне льстите.
О.: Ну, восточных языков.
К.: Опять промахнулись.
Военное искусство Сунь-цзы на практике
Где-то после 9-го класса у меня возникла идея пойти на кафедру структурной и прикладной лингвистики филологического факультета МГУ, где надо было в числе других предметов сдавать математику (экзамены на нём, в отличие от естественно-научных факультетов, проходили в августе). Однако в 10-м классе я пропустил по болезни много занятий, в результате в моём аттестате стояли в одиночестве четвёрки по алгебре и геометрии (средний школьный балл, который тогда суммировался с оценками, полученными на вступительных экзаменах, у меня всё равно округлялся до пяти). Что касается Института стран Азии и Африки (ИСАА, бывш. Институт восточных языков), то это был единственный гуманитарный факультет МГУ, где вступительные экзамены проводились в июле. Значит, чтобы меня не забрали в армию, сохранялась ещё одна попытка сдавать вступительные экзамены в августе, например, в пединститут. Чтобы войти в тему, я даже прочитал несколько сборников арабских новелл, романы «Гóра» и «Крушение» Рабиндраната Тагора и двухтомную эпопею «Троецарствие» Ло Гуаньчжуна.
В конце учебного года классная руководительница выдала мне написанную на нескольких тетрадных листах характеристику. В райкоме ВЛКСМ мне сказали, что на её обсуждении меня должен представлять член комсомольского бюро школы. Помочь мне вызвался мой друг. Мы пришли, сели рядом за стол, где уже собрались члены бюро. Секретарь райкома протянул моему другу характеристику, перепечатанную на машинке, и сказал, чтобы он зачитал её. Хотя она была положительной, одна фраза, вкравшаяся в неё, могла привести к совершенно непредсказуемым последствиям. В нужный момент я под столом слегка надавил ногой на ботинок друга, и он эту фразу пропустил.
Когда я сдавал документы в приёмной комиссии института, случилось происшествие, которое могло изменить мою судьбу. Очень строгая женщина повертела в руках медицинскую справку (форму 286) и сказала:
- Здесь написано о зрении, что у вас правый глаз -5 диоптрий. А у нас ограничение после -3,5 (столько было в левом). Поэтому я не могу принять ваши документы. Здоровье - главнее (через семь лет с таким зрением, плоскостопием и сколиозом меня без проблем взяли в армию, сказав, правда, устами военкома: «Бывают же такие больные люди!»).
Расстроенный, я отправился в школу и, случайно зайдя в кабинет химии, рассказал о своей неудаче учительнице. Она взяла в руки мою справку и сказала:
- Сейчас мы что-нибудь придумаем.
Взяв какую-то склянку, она капнула на верхушку пятёрки, растворила её, а потом исправила ручкой на тройку. Забегая вперёд, скажу, что нашёл дома в книге «Глазные болезни» проверочную таблицу для зрения, выучил наизусть восьмую и девятую строки (я помню их до сегодняшнего дня - КНШМЫБИ, БКШМИЫН) и успешно прошёл дополнительную медкомиссию в поликлинике МГУ.
Во время второй попытки сдачи документов я постарался сесть за столик подальше от той очень строгой женщины. Их начала изучать симпатичная девушка. За её спиной стояли три других, которые, как потом выяснилось, были студентками.
- А что это тут у вас написано…, - сказала первая из них и зачитала упомянутую выше нелицеприятную фразу из моей характеристики.
Я что-то невпопад ответил, но она не стала углубляться в эту тему.
- А кем вас записать, историком или филологом?
Я за десять секунд решил, что я больше люблю, историю или литературу, и сказал:
- Филологом.
- А какой язык вам написать? – спросила она.
- Не знаю (к этому вопросу я тоже был не готов).
- Возьмите арабский. Мы его изучаем, и нам нравится, - сказала одна из девушек, стоявших у неё за спиной.
- Хорошо, - ответил я.
Так в течение нескольких минут решилась моя судьба.
Перед вступительными экзаменами мы проходили собеседование, на котором часть абитуриентов была отсеяна. Мы стояли в коридоре и обсуждали возможные вопросы - вспоминали столицы многочисленных арабских государств, говорили и о недавнем (25 марта 1975 г.) убийстве короля Саудовской Аравии Фейсала собственным племянником. На собеседовании я рассказал о своих многочисленных увлечениях, всё был хорошо, пока речь не зашла о Саудовской Аравии. Недаром школьники и студенты говорят в таких случаях, что «перед смертью не надышишься». В голове у меня была пустота, и я промямлил:
- Саудовская Аравия? Ну, нефть там.
- Если не знаете, лучше молчите, - сказал мне с укором мужчина, но собеседование я прошёл.
На сочинении, которое я, зная, что никто не станет разбирать мой непонятный почерк, написал огромными полудетскими буквами, число провалившихся увеличился ещё больше. Потом был устный экзамен по русскому языку и литературе.
- А кто придумал термин «социалистический реализм»? - спросил меня преподаватель.
- Не знаю.
- Сталин.
Об этом в учебнике «Советская литература» для 10-го класса не писали.
На экзамене по истории произошло одно примечательное событие. Как-то в 10-м классе меня вызвали отвечать по теме «Кровавое воскресение. Революция 1905-1907 гг.». Потом к моему большому удивлению, это же задание попалось мне в билете на выпускном экзамене. Что же я должен был подумать, когда и на вступительном мне попалась всё та же Первая русская революция? Я сразу подсчитал, что, если на обоих экзаменах было по 30 вопросов, то вероятность этого события составляла всего 1/30 х 1/30 = 1/900. Редкое совпадение! Казалось, тогда попутный ветер дул в мои паруса.
О том, что экзамен по французскому языку перенесли на более ранний срок, я узнал случайно. Я всё это время находился на даче. Тётя пошла звонить двоюродной бабушке, телефон которой я оставил в приёмной комиссии. Ещё один сюрприз ждал меня на самом, якобы устном, экзамене по иностранному языку. Одним из заданий был письменный перевод двадцати предложений с русского на французский. Последние два года в интернате мы перешли с программы спецшколы на обычную, и выполнить такое сложное при изучении любого языка задание было для меня тяжёлым испытанием. И хотя часть слов мне подсказал хорошо знавший язык абитуриент, который впоследствии учился со мной в арабской группе, но перешёл на журфак, ошибок я наделал много. Я сносно прочитал текст, затем меня вдруг попросили рассказать о своём дне рождения. Такой темы среди двадцати, заученных мной наизусть ещё в интернате, не было, поэтому пришлось с ходу придумывать, что сказать. Но всё закончилось благополучно – в институт я поступил и даже набрал лишних полбалла. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18891 |
|
|
|
|
Специфический институт
Факультет наш был специфическим уже по одному своему названию - Институт стран Азии и Африки при МГУ. Он так назывался, поскольку, в свою очередь, делился на два факультета – историко-филологический и социально-экономический (истфил и соцэк) и во главе его был не декан, а ректор (позднее - директор). На истфил принимали 100 чел., на соцэк - 40. Учитывая восточную специфику, женщин в институт брали немного и у них был свой, повышенный проходной балл. Истфил делился на историков и филологов. Выбрав филологию, я оказался в женском коллективе, потому что большинство ребят пожелали стать историками, а девушек - филологами. Затем нас разделили на лингвистов и литературоведов, в зависимости от темы дипломной работы. Всех мужчин попросили специализироваться на языкознании: женщины предпочитали литературоведение.
Распределение по языкам оказалось принудительным, но поскольку женщин-филологов надо было как-то разбавить мужчинами, моё подсказанное девушками в приёмной комиссии пожелание насчёт языка удовлетворили. Наиболее престижным был, конечно, японский. Самым трудным - китайский, на нём постепенно отсеялась половина студентов (это камень в огород нынешних школ, которые, следуя модному поветрию, начали вводить у себя китайский как второй иностранный). Между 4-м и 5-м курсами была заграничная стажировка (от неё я отказался, ввиду рождения первой дочери). Таким образом, полный курс обучения составлял шесть лет. В институте существовало подготовительное отделение — рабфак, который позволял отслужившим в армии восстановить свои знания и быть принятыми в институт по результатам выпускных испытаний, а не вступительных экзаменов.
Обычной стипендией в то время было 40 рублей. В ИСАА при МГУ с 1-го курса платили 55, потом 60. Начиная с 4-го, я получал повышенную стипендию - 75 рублей. Затем нам добавили ещё 10 за дополнительные олимпийские курсы, которые проходили в нашем здании, на проспекте Маркса, и в актовом зале МГИМО, возле станции м. «Парк культуры». Поскольку теперь моя стипендия превышала минимальную зарплату в 75 рублей, из неё начали вычитать подоходный налог (но не бездетный, поскольку у меня уже родилась старшая дочь).
Что касается досужих разговоров о какой-то сверхсекретности работы выпускников ИСАА при МГУ, то они не имеют под собой никаких оснований. Все эти барьеры, которые надо было преодолеть ещё до сдачи приёмных экзаменов (см. описание их в вспоминалке "Военное искусство Сунь-цзы на практике"), имели целью лишь одно - предстояла работа за границей, поэтому проверялись здоровье, а главное, благонадёжность будущих студентов: в первой половине 1970-х гг. несколько человек, отправившихся на стажировку за рубеж (в том числе в Японию), решили не возвращаться на Родину. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18892 |
|
|
|
|
Eagle_2: Специфический институт
Наиболее престижным был, конечно, японский. Самым трудным - китайский, на нём постепенно отсеялась половина студентов (это камень в огород нынешних школ, которые, следуя модному поветрию, начали вводить у себя китайский как второй иностранный). |
Интересно, а такие "специфические" направления как Корея, Вьетнам были в Институте? И, если да, то насколько эти направления были востребованы в то время? |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18893 |
|
|
|
|
FIBM: Eagle_2: Специфический институт
Наиболее престижным был, конечно, японский. Самым трудным - китайский, на нём постепенно отсеялась половина студентов (это камень в огород нынешних школ, которые, следуя модному поветрию, начали вводить у себя китайский как второй иностранный). |
Интересно, а такие "специфические" направления как Корея, Вьетнам были в Институте? И, если да, то насколько эти направления были востребованы в то время? |
Конечно, были, и всех после окончания Института куда-то распределили. Мой приятель, затем староста курса, попал как раз на корейский. Он поначалу занимался Кореей, потом переключился на др. темы, ныне доктор ист. наук. Учился у нас также парень с индонезийским языком, и ему было некуда ехать даже на стажировку, поскольку там ещё раньше произошёл гос. переворот Сухарто, который устроил геноцид коммунистов. Все абитуриенты, конечно, записались на престижные языки, только большинство из них попали на совершенно другие и, когда им вручали студенческие билеты и объявляли их язык, хватались за голову. Были африканские языки, вроде, фула и бамбара или лингала, зато их легко было учить, потому что в них мало слов и они уже на 2-м курсе свободно говорили на нём. А вот на иврит набирали студентов редко. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18894 |
|
|
|
|
Об общественных науках
Изучение общественных дисциплин в вузах начиналось с истории КПСС, где приходилось конспектировать однообразные, скучные работы Ленина. Со временем, когда я занялся историей СССР сталинского периода, я понял, что от этого предмета мне никуда не уйти.
- А что было потом с Зиновьевым и Каменевым? – спросил я двоюродную бабушку, поскольку об их судьбе в учебнике ничего не сообщалось.
- Их тоже расстреляли, - ответила она (мужа её, который находился на противоположной большевикам стороне, репрессировали, поэтому когда я однажды спросил её о красных, она назвала их «обыкновенными бандитами»).
Про тех же политических деятелей, с добавлением Троцкого, я спросил родную бабушку (деда-коммуниста расстреляли даже раньше его свояка, который когда-то возглавлял местное правительство, сотрудничавшее с Колчаком; обоих впоследствии реабилитировали).
- Я с ними всеми танцевала, - сказала она. – Умнейшие люди.
Основы научного атеизма читал мужчина с характерной фамилией Никонов, однако экзамен принимала симпатичная, но весьма суровая девушка (возможно, аспирантка), сидевшая на расстоянии от него, за отдельным столиком.
- Не говорите про анимизм, если ничего в нём не понимаете, - сказала она мне.
Затем я подошёл к преподавателю, показал аккуратно написанные конспекты первоисточников, и он поставил мне «отлично».
Политэкономия была достаточно сложной наукой, недаром один из наших преподавателей арабского языка шутил:
- Мне бы не хотелось познакомиться с девушкой, которая понимает политэкономию.
Вопреки расхожему мнению, что умная женщина обычно представляет собой иссушённое наукой существо, обязательно в очках, политэкономию капитализма, а также экономику арабских стран нам читала просто красавица.
Потом были лекции по марксистско-ленинской эстетике, но студенты узнали, что по этому предмету не будет зачёта, и перестали ходить на занятия. В результате его убрали из расписания.
Научный коммунизм меня не заинтересовал, а вот марксистско-ленинскую философию, особенно диалектический материализм, я изучал с удовольствием. Тот же преподаватель арабского языка, любитель Гегеля (как позднее и я), часто говорил нам о так наз. гносеологической обработке. По его словам, она сводилась к следующему: чтобы познать какое-то явление, надо учитывать только самое главное, существенное, отбросив предварительно все частные случаи и исключения – камень в огород оппонентам, которые пытаются утопить в последних любую дискуссию (известная софистическая уловка «концентрация на частностях»).
К философии я неожиданно вернулся, работая в Управлении. Дело в том, что я параллельно преподавал арабский на трёхгодичных Высших курсах иностранных языков при Госкомитете по внешнеэкономическим связям. Поскольку некоторые женщины в нашем отделе очень ревниво относились к отлучкам на работе других сотрудников и чуть что бегали жаловаться в отдел кадров, мы с начальником придумали мне следующую маскировку: два утра я прикрывал якобы посещением со средней дочерью логопеда, а один вечер - занятиями в Университете марксизма-ленинизма при ЦДСА (в компартии я не состоял). До этого я ему говорил про аспирантуру ВКИМО СССР (бывшего Института военных переводчиков), к которой я собирался прикрепиться, поэтому он сказал:
- Заодно кандидатский минимум по философии сдашь.
Потом, когда я уже приступил к учёбе, я узнал, что кандидатский минимум следует сдавать по принадлежности. В результате я отучился год, сдал ради тренировки диамат и вторично уехал в загранкомандировку в Сирию.
Через много лет я опять заинтересовался философией, только теперь я читал не учебные пособия, а первоисточники, купив сочинения почти всех известных философов. Как-то на одном литературном форуме написали: «Во всём виноват постмодерн». Тогда я решил выяснить, что представляет собой это философское течение, и, руководствуясь выработанным мною с детства принципом тотального овладения новым материалом, прочитал сочинения большинства главных постмодернистов и постструктуралистов – Делёза, Гваттари, Нанси, Лиотара, Барта, Лакана, Деррида, Джеймисона и других. Особенно мне понравились произведения Жана Бодрийяра (1929-2007) - про симулякры, виртуальную реальность и т.п. (недавно я закончил чтение уже девятого его сочинения). Не успел я разобраться с эти течением, как незаметно появилось новое - пост-постмодернизм (метамодернизм), о котором я тоже прочитал две книги. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18895 |
|
|
|
|
На студенческой картошке
В начале 3-го курса мы поехали в колхоз, находившийся где-то под Можайском, на картошку. Сперва мы собирали кормовую свёклу. Работа была тяжёлой. Я начал сбивать заранее ряд этих гигантских корнеплодов ногой, но тут же получил замечание комсомольского вожака, пригрозившего мне плохой характеристикой (с чем-то похожим мы столкнулись на военных сборах после 4-го курса, где некоторые студенты, надев заработанные ими во время срочной службы погоны сержантов и старшин, корчили из себя больших начальников и обращались с нами хуже, чем местные офицеры). Как-то я шутя охарактеризовал одного комсомольского работника словами из известного сериала «Большая перемена»:
- Волевой, деловой, боевой...
- Немного тупой, - продолжил этот ряд эпитетов студент из нашей филологической группы.
И конечно, сильным преувеличением являются сегодняшние утверждения, что во всех советских вузах были сексоты и студенты только тем и занимались, что стучали друг на друга. Раз одному из них в нашей арабской группе поручили провести после занятий политинформацию. Он с серьёзным видом сел за стол преподавателя, раскрыл газету и начал так:
- Бу-бу, бу-бу, бу — бу-бу, бу-бу, бу.
Все засмеялись и на этом разошлись.
Когда мы закончили с кормовой свёклой, нас послали убирать картофельное поле, вскопанное перед этим трактором. Рядом с нами, в сопровождении одного безоружного офицера с рацией в руках, трудились подростки из местной детской колонии, отбывавшие последний год наказания. Кто-то из наших студенток посетовал, что нам приходится пить с ними из бидона с водой, пользуясь одной кружкой.
- Скорее мы их заразим, чем они нас, - сказал я, и разговор на этом закончился.
Затем нескольких ребят, в том числе и меня, прикрепили к картофелеуборочным комбайнам. Они тут же получили ласковые названия в тему, которые мы написали на них мелом: «Трихомонада», «Бледная спирохета» и т.п. Раз мы возвращались, сидя в крытом кузове машины, и выяснилось, что один из моих соседей по комнате нашёл в поле неразорвавшийся снаряд и везёт его с собой. Тут же у него отобрали эту игрушку и выбросили на ходу на асфальт. Взрыва не последовало, но проштрафившегося студента ещё долго ругали.
По вечерам устраивали дискотеку. В то время были очень модными итальянские песни. Меня стала часто приглашать на танец одна и та же симпатичная девушка, которая входила в нашу филологическую группу. Соседи по комнате подтрунивали надо мной, не зная, что я уже давно сделал свой выбор. Затем ещё одна студентка из той же группы попросила меня сходить с нею в другой лагерь, где жили четверокурсники. Мы долго шли по каким-то полям, навестили её знакомых и вернулись затемно.
В целом условия нашей жизни и работы здесь были несравнимо лучше, чем в школьном трудовом лагере, о котором я рассказывал раньше. Главное, мы были взрослыми и всё воспринимали по-другому. Многих из нас, в том числе и меня, даже отпустили на сутки домой. Одна пара опоздала из Москвы к нашему автобусу, и ей пришлось заночевать прямо на колхозном поле, в стогу. Там же, на картошке, я стал носить очки постоянно, а не прятать их в карман на переменах, как делал раньше, с 5-го класса школы, из-за чего они часто бились. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18896 |
|
|
|
|
Неудачливый читер
На 1-м курсе я понял, что в последнюю минуту перед экзаменом пытаться учить билеты бесполезно и многочасовое ожидание, когда подойдёт твоя очередь, утомляет до полного отупения. Поэтому я решил всегда сдавать первым. Приходил заранее, затем в аудиторию запускали пятерых студентов, и я старался ответить раньше других. Во-первых, преподаватель ещё не разогрелся, во-вторых, коли ты такой смелый, значит, всё выучил. В ста процентах случаев это помогало, даже если мой ответ не очень нравился преподавателю, но он, например, запомнил меня по активности на семинарах. При этом я всегда начинал с одной и той же фразы: «Говоря о (вопрос по билету), надо, прежде всего, отметить…». Такое монотонное начало настраивало экзаменатора, который ещё не до конца включился в работу, на то, что он сейчас услышит подробный, обстоятельный ответ и в какой-то степени убаюкивало его внимание. Проходило всего пять минут, и он просил меня перейти ко второму вопросу, а ещё через несколько – ставил «отлично».
Лекции я записывал только в том случае, если по этому предмету не было учебника. А так на них я делал огромные, почти каждодневные домашние задания по арабскому, английскому и французскому языкам. Перед сдачей экзамена я в течение трёх дней полностью прочитывал учебник, а на четвёртый – повторял. В целом такой метод приносил успех.
На экзаменах по истории литератур стран Азии и Африки особую трудность в запоминании вызывали имена писателей вроде Бонкимчондро Чоттоподдхая или Разипурама Кришнасвами Нарайана. Про восточную литературу Древнего мира и Средних веков я что-то слышал и раньше, но когда мы добрались до Нового и Новейшего времени, я понял, что за четыре дня такой большой объём незнакомой мне информации я не запомню. Читая учебник, я на крохотных листочках бумаги выписал печатными буквами имена писателей и названия их произведений. С этими шпаргалками я тут же попался. Я подошёл к столу экзаменаторов. Они не спрашивали меня по билету. Одна из них, которая была настроена не так враждебно, как другая, стала задавать вопросы, пользуясь моими шпаргалками. Прогнав меня по всему материалу, она сказала второй:
- Так он, пока писал шпаргалки, всё выучил.
По общепринятым правилам мне должны были снизить оценку на балл, но поставили «отлично». Этим закончился мой первый и последний опыт со шпаргалками.
На 4-м курсе я сдавал экзамен по истории арабской литературы XX века и высказал своё личное, довольно глуповатое мнение об одном египетском романе. Наш ныне покойный преподаватель был крайне недоволен моим снобистским замечанием, но сказал:
- Я не буду снижать вам оценку, учитывая ваши прежние заслуги.
После этого мой приятель, на три года старше меня, который сидел рядом с нами, сказал мне с укором:
- В., ну ты же филолог.
Самое нелепое было то, что именно этот роман я взял в Библиотеке иностранной литературы и расписывал его на карточки, предложение за предложением, для своей курсовой, а потом и будущей дипломной работы по теме «Порядок слов в арабском прозаическом тексте». Таким образом, начало его я прочитал в подлиннике. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18897 |
|
|
|
|
О синхронизации и других странностях
«Выйти в нужное время, и оказаться в нужном месте, в нужное время» (Кастанеда). Со мной это постоянно происходит. Я назвал такое явление «синхронизацией». Это, например, когда вы думаете об определённом человеке или он вам в данный момент нужен, и вдруг он появляется. Либо вы думаете о какой-то книге или фильме, и вот она (он) перед вами, на прилавке, или телеэкране. То ли это телепатия, то ли всё происходит в едином информационном поле и строго взаимосвязано, не знаю. Я даже перестал этому удивляться и воспринимаю это как нечто само собой разумеющееся. Сюда можно отнести и те случаи, когда отдельные слов, которые ты произносишь или читаешь, совпадают с тем, что буквально одновременно, спустя секунду, слышишь по ТВ. Зеркальные цифры типа 11:11 или 22:22 я вижу постоянно, хотя редко смотрю на часы (на иную зеркальность не обращаю внимания, только на четыре одинаковых цифры).
Вообще насчёт чисел в нашей семье наблюдается доминация одной и той же двузначной цифры - 11:
- дом, в котором мы живём;
- школа, которую закончили все три дочери;
- художественный колледж, который закончила младшая дочь;
- турфирма, в которой я работал;
- дата отъезда во 2-ю загранкомандировку в Сирию (11.09.1987);
- 11 августа 2011 г. в Москве была открыта мемориальная доска моему родному деду;
- 11 февраля 2021 г. старшая дочь упала, сильно ударившись затылком об асфальт, и в День святого Валентина скончалась, немного не дожив до сорока двух лет.
Наконец, я работал в банке, случайно арендовавшем помещение в здании института, который основал родной дед и где учился мой дядя.
Как-то захотел в интернет-магазине заказать шахматный двухтомник за 633 рубля, полез в кошелёк за мелочью, а там лежит ровно 33 рубля. И так было многократно. Вспоминаю случай в магазине «Москва», на Тверской. Набрал книг внизу, в букинистическом отделе. Расплачиваюсь на кассе, бумажные деньги закончились, но была ещё куча мелочи. Стали считать – оказалась точная сумма в рублях, не больше и не меньше! Кассирша вытаращила глаза. А я веду себя, как будто так и надо.
Опасность чувствую загодя. Например, сижу в автобусе на переднем одиночном сидении, прямо за шофёром, думаю, если сейчас он затормозит, я врежусь головой в стекло за его спиной. Упираюсь рукой в металлический поручень. Спустя мгновение из переулка выезжает неожиданно легковая машина, шофёр автобуса резко тормозит, меня бросает вперёд, но я наготове – ещё сильнее упираюсь рукой в поручень.
Конечно, наличие единого информационного поля, находится ли оно в Мировом океане, о котором мало что известно, в ближнем космосе или во Вселенной вообще, хоть как-то объясняет многие странные явления. В нём прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, и возможно почерпнуть информацию о них. Там нет расстояний, значит, сознание способно путешествовать в пространстве куда угодно. Верующие могут поместить в это поле души умерших и т.д.
Нередко моё участие в каких-то важных событиях бывает минимальным. Порою возникает такое ощущение, что кто-то всё за меня делает. «Радостно покорись своей судьбе», как учили экзистенциалисты. Часто пытаешься ей противиться, потому что, когда имеется выбор из нескольких возможностей с неясным исходом, ты не знаешь наверняка, хорошо ли это и к чему может привести. Но по непонятным причинам решение, которому я сопротивляюсь, обычно оказывается наилучшим, а моя борьба - напрасной растратой душевных и физических сил, создающей ненужные препятствия на пути, проложенном кем-то другим, который стоит выше меня (об этом я уже писал в вспоминалке «Невидимая сила»). |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18898 |
|
|
|
|
Как я был экстрасенсом
Одним летом, каждые выходные, мы с моим другом приезжали на виллу «Здоровье» в Сокольниках, где журнал «Медицина для всех» организовал бесплатные консультации и лечение экстрасенсов, колдунов и магов. Мы работали от Всемирной ассоциации парапсихологии и целительства, почётными членами которой были Ванга и американский астронавт Нил Армстронг.
Часть медиумов принимала в помещении, а мы предпочитали улицу. Приём длился с 13:00 до 17:00, а люди занимали очередь с 7 часов утра. Помимо этого, они приводили с собой своих родственников и знакомых. Конечно, они старались принести нам какое-нибудь угощение, и мой друг шутя говорил мне, что мы с ним как «земские врачи». Йог и мануальщик, он укладывал пациента на банкетку и ловко балансировал на его спине, разминая ему больные позвонки. Потом устраивал танцы своих адептов под мелодичные песни, лившиеся из моего сирийского двухкассетника, стоявшего прямо на траве.
Мне же поставили стол и два стула. Я занимался экстрасенсорикой, а также биоэнергетическими диагностикой и лечением. Случаи, с которыми я работал, были разными и касались не только здоровья, но и психологии семейных и сексуальных отношений, о чём я был в то время весьма начитан. Важным оказалось и то, что я почти всегда знал о результатах сеансов, так как эти люди возвращались ради повторного приёма, или чтобы только поблагодарить нас. По мере этой интенсивной практики моя сила возрастала. По просьбе пациентов я начал успешно работать с фотографиями. Очередь ко мне стояла на расстоянии десяти метров, и люди в ней утверждали, что чувствуют оттуда жар моей руки (между тем один знакомый экстрасенс с помощью рамок определил длину моего биополя в четыре метра). Какая-то женщина постоянно садилась на траву, неподалёку от меня, и говорила, что ей уже так становится лучше. Конечно, это могло быть самовнушением, но для меня был важен результат, а не то, как он достигнут. Во всяком случае у меня сохранились ксерокопии тех страниц из Журнала благодарностей, в которых оставили свои записи наши пациенты. Помимо этого, довольно часто происходили такие невероятные вещи, что я до сих пор не могу найти им никакого разумного объяснения. После каждого приёма больных я возвращался домой и тут же засыпал.
Так продолжалось два месяца, пока мой друг не сходил на вечер, проводимый нашей ассоциацией. Там он, выйдя на сцену в качестве пациента, разоблачил молодую незрячую целительницу, которая приписала ему кучу болезней. В результате нас обоих выгнали из ассоциации и запретили появляться на вилле «Здоровье». Когда я позвонил женщине из журнала «Медицина для всех», мне сказали, что они ничего не имеют против меня, но я должен принести лицензию. Такого документа у меня не было, потому что я не собирался этим зарабатывать на жизнь. Затем у меня возникли не только денежные трудности, связанные с крахом пирамид АО «МММ» и ИЧП «Властелина», но и проблемы с моим собственным здоровьем. После этого мой товарищ, с которым мы обращались из взаимного уважения друг к другу на «вы», сказал:
- Наверное, это случилось потому, что вы хотели сравняться с Богом.
Больше целительством я не занимался. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18899 |
|
|
|
|
С другом по синагогам
Дело в том, что мой друг был хасидом, но проявлял интерес ко всем религиям. С его подачи я (кстати, атеист) сделал литературный перевод первой и второй, самой длинной суры Корана, а он его редактировал. Мы хотели издать это в журнале «Родина», но у нас ничего не получилось.
Он давал мне и моей жене, в которой безосновательно подозревал еврейские корни, почитать религиозные книги. Затем я вместе с ним посетил синагогу, в которую он обычно ходил. Поскольку его там все знали, он объяснил, что я не еврей, но пришёл вместе с ним. Потом я побывал на общественной молитве. Мы стояли с Сидуром в руках, хазан начал читать, а я просто смотрел в текст и на слух сравнивал звучание иврита с арабским языком. Затем мы сели за круглый стол и слушали толкование Талмуда о том, что можно и нельзя делать в субботу (Моэд).
Я с ним также ездил в другую синагогу, в центре Москвы. Это была небольшая комната. Все устроились за столами и ели мацу, запивая её красным вином. Потом начались танцы. Свет в комнате выключили, молодёжь осталась внутри, а люди постарше вышли в ярко освещённый зал.
Один раз мы ненадолго заходили в Синагогу Любавических хасидов, возле станции м. «Тверская», где у него была назначена встреча. Он же дал мне читать «Историю хазар» М.И. Артамонова и «Тысячелетие вокруг Каспия» Л.Н. Гумилева, и я на какое-то время увлёкся его интересной теорией. Мой друг также способствовал тому, что я начал изучать судьбу своих репрессированных родственников, потому что был из такой же семьи и сделал всё для этого необходимое намного раньше меня. В то время я ещё не думал о том, что начну всерьёз заниматься историей СССР сталинского периода. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18900 |
|
|
|
|
Злоключения моего друга
Мой друг развёлся с женой. Ей с детьми отошла заработанная им кооперативная квартира, которую обменяли, выселив его в комнату с соседями. Но он даже туда не заходил, устроившись жить и работать в индуистском храме. Несмотря на решение префектуры, жена не позволяла ему встречаться с детьми, у них возникли конфликты, и она подала на него в суд. Нашлись свидетели их ссор, в результате он был отправлен на принудительное лечение в одну подмосковную психиатрическую больницу. По дороге туда их автозак перевернулся, начался пожар, кто-то из охраны и заключенных даже сгорел, а он получил ожоги лица и рук.
Я связался с матерью товарища и первым из его друзей поехал к нему в больницу. Добирался я до неё пять часов, потому что несколько автобусов, ездивших туда от железнодорожной станции, отменили и мне пришлось ждать следующего. Слава богу, не было дождя. Наконец, я подошёл к воротам больницы. Мой друг был старше, поэтому записал меня своим племянником. Я поднялся на верхний этаж. Решётка автоматически открылась, и из палаты вышел он, ставший ещё больше похожим на Иисуса из Назарета, но теперь уже снятого с креста. Мы сели за стол в коридоре. Дежурная медсестра заставила меня переписать в тетрадь всё, что я ему принёс. Пока мы разговаривали, она находилась рядом и читала газету, которую я привёз с собой. На то, что дядя и племянник обращались друг к другу на «вы», она не обратила никакого внимания. Назад я добрался за два часа, успев вскочить в отъезжавший от остановки автобус.
В больнице мой друг занялся оформлением стендов для своего отделения и через год был освобождён за хорошее поведение. Затем я навестил его в собственной квартире, которую он получил в наследство от умершего недавно отца. Жизнь друга наладилась. Теперь он гулял по улице с роскошной лайкой и выглядел очень даже неплохо. Но через несколько лет наши пути разошлись. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18901 |
|
|
|
|
И снова Петровка, 38
Несколько месяцев назад туристическая фирма, в которой я работал, ликвидировалась, и я сидел дома. Вдруг мне позвонили и вызвали на Петровку, 38. Я попытался связать это с моей работой в должности начальника финансового отдела, но оказалось, что речь идёт о моём однокласснике, скульпторе по профессии. Его обвиняли в теракте против Посольства США в Москве, совершённом как ответ на бомбардировки Югославии. Затем об этом сняли документальный фильм, который показали по ТВ. Я записал его на видеоплёнку и передал однокласснице. От неё ранее я узнал все подробности (она какое-то время состояла в гражданском браке с подозреваемым). Он с напарником, переодевшись в камуфляж, захватил машину и, подъехав к Посольству США, попытался выстрелить в него из двух гранатомётов. Но оружие у них было копаное, поэтому дало осечку. Находясь под следствием, одноклассник сказал, что знает только имя своего напарника. Зато он подробно описал всех, с кем учился, и даже вспомнил их школьные клички.
- Это правда, что вы во 2-м классе написали роман? – спросил меня следователь.
- Да, правда, - ответил я.
- Потом пробовали что-то писать?
- После армии разослал в редакции разных журналов пять рассказов, но везде мне отказали.
- А почему?
- Сказали, что они безыдейные.
Потом следователь упомянул фамилии ещё нескольких однокашников. Ни разу не задав мне прямого вопроса о том, что я знаю об интересовавшем его деле, он вдруг сказал:
- Судя по всему, вы не хотите нам помочь.
- Но я не видел его со дня окончания школы, - быстро ответил я.
- Нет, он был на вашей встрече одноклассников пять лет назад.
Это правда, но в квартире упомянутой одноклассницы было столько народу, что я даже не запомнил всех, кто там присутствовал. Ничего не добившись от меня (в интернате за всякое фискальство устраивали тёмную, да и представьте себе на миг, как Кюхельбекер идёт к директору Царскосельского лицея доносить на Дельвига), следователь подписал мой пропуск, и я пошёл домой. Позвонив однокласснице (к сожалению, она вскоре умерла), я узнал, что её тоже вызывали на Петровку, 38. Там побывал ещё один наш однокашник, которого милиция, не найдя дома, привезла с дачи. Как-то одноклассница помогала ему с разменом квартиры после развода. А меня она однажды попросила помочь её другу с продвижением скульптурных работ, и я связал его с одним знакомым журналистом, писавшим об искусстве.
Однокласснику дали шесть с половиной лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима, но оставили в Москве. Тот, кто навещал его, сказал, что в камеру ему привезли глину и теперь он лепит там начальников. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18902 |
|
|
|
|
Жертвы неспровоцированного нападения
Как-то выходя от своего приятеля-шахматиста, который живёт в соседнем подъезде, я сел в лифт и спустился на первый этаж. Дверцы, как обычно, резко раскрылись, неожиданно появилась длинная, острая морда добермана и в выставленную мной инстинктивно вперёд руку (я был в дублёнке) вцепились острые зубы. Всё происходило как будто в замедленной съёмке. Я вскрикнул, из прокушенного большого пальца руки хлынула кровь. Хозяин собаки, державший её на длинном поводке, на ходу извиняясь, быстро проскочил мимо меня. Я пошёл следом, осторожно заглянул в приоткрытую дверь подъезда, увидел знакомую острую морду и ойкнул.
- Не бойтесь, - сказал мужчина, куривший снаружи, – это другая собака, а та меня тоже раз укусила. И ещё одного мальчика.
Я поспешил к своему подъезду, кровь капала на снег. Я тут же обратил внимание, что как-то по-другому ощущаю происходящее. Такое чувство, наверное, испытывают люди на войне во время боя. Вбежав в квартиру, я смыл кровь холодной водой, жена наспех перевязала мне кисть, и я поехал в травмпункт. Единственным утешением для меня стало то, что таких, как я, в раздевалку и к врачу пропускают без очереди.
- Вы что, дрались с нею? – спросила медсестра, обрабатывая пять ран от зубов собаки на моей руке.
- Нет, я не успел, - нашёл я в себе силы пошутить.
Меня направили в какой-то диспансер. Там мне сделали рентгеновский снимок руки, кость оказалась не задетой. Врач стал мне зачем-то подробно описывать симптомы бешенства, хотя я не возражал против положенного курса лечения. Потом я написал у старшей медсестры в заведённой на меня карте, что отказываюсь от госпитализации. Стоявшая рядом женщина с перевязанной, как у меня, кистью, сказала:
- Вы сегодня уже седьмой, ещё пятерых покусали кошки. Вы сейчас в шоке, не понимаете, что случилось. Советую вам остаться в диспансере.
Затем я продолжительное время сидел напротив комнаты, где медсестра делала уколы больным. Она периодически приглашала меня в свой кабинет:
- Укушенный, заходите.
Получив необходимую порцию уколов от бешенства и столбняка, я поехал домой. Сидя в метро, обратил внимание, что уже на третьей по счёту повязке проступает большое пятно крови. Войдя в квартиру, я тут же позвонил соседу и рассказал о случившемся.
- То-то хозяин двух одинаковых доберманов побежал сегодня им делать прививки, - сказал он. - А ещё моего сына остановили у подъезда и попросили предъявить документы. Кто-то увидел пятна крови на снегу и вызвал милицию. Они решили, что подрались две собаки, и уехали.
- Милиция не поняла из какой я квартиры, потому что я поднялся до второго этажа на лифте, - объяснил я.
- Вы будете писать заявление на хозяина собаки?
- Нет, подожду, какие будут последствия.
Я аккуратно делал положенные мне прививки в травмпункте. Женщина-собачница из нашего подъезда рассказала мне, что укусившую меня собаку кто-то давно испугал и с тех пор она на всех бросается. У меня, правда, возникли другие мысли – доберманов использовали немцы в концлагерях, а мой американский друг написал мне, что их обычно держат продавцы наркотиков: так они отпугивают полицейских. Сосед-шахматист, однажды увидев меня у своего подъезда, спросил:
- Может, вам стоит поговорить с владельцем собаки? Пусть хотя бы оплатит вам лечение.
- Нет, теперь уже поздно, - ответил я, - это будет похоже на вымогательство.
В другой раз сосед подошёл ко мне и сказал:
- Всё-таки кто-то ему отомстил за вас. Здесь у него стояла сломанная машина, которую он собирался отремонтировать. Так её вчера сожгли.
И правда, накануне я видел в окно горевшую машину. Рядом стоял чей-то пикап, и у него уже начала сзади оплавляться краска. Подошли соседи и откатили его в сторону.
Вообще нашей семье очень везло на подобные происшествия. В детстве моя мама хотела вытащить из-под кровати спрятанный ею подарок для нашей бабушки. Там сидели котята и породистая, но очень злобная кошка. Несмотря на своё благородное происхождение (из дома князей Юсуповых), она разодрала маме локоть, которым та прикрыла глаза. Тогда ей сделали сорок уколов от бешенства в живот. Затем на даче маленькая, вечно сердитая собачка соседей на моих глазах подпрыгнула и укусила её в ногу, ниже колена (ей же в молодости повредил икру пресловутый кирпич, упавший сверху, когда она проходила мимо стройки). Моя сестра, находясь в гостях, сидела на диване, и ей в щёку вцепилась хозяйская собака. Младшая дочь пришла на день рождения к своей однокурснице по художественному колледжу. Рядом, за столом, сидела её знакомая, которая неожиданно дунула в детскую свистульку – вытягивающийся с писком язык. Сиамская кошка хозяйки испугалась и стала бешено раздирать ноги не ей, а моей дочери (они оказались ближе, потому что длиннее), прокусив ей сквозь джинсы ноги в десяти местах, ступни и нанеся множество глубоких царапин, пока её не оттащил муж однокурсницы, которому она тоже прокусила насквозь палец. Младшая дочь не могла её даже от себя оторвать, такая она была крупная и сильная.
В другой раз она проходила мимо станции метро, где стоял мужчина с обезьянкой и фотографировал детей. Эта мелкая тварь вдруг рванулась на поводке в сторону дочери и вцепилась зубами ей в кисть руки между большим и указательным пальцами.
- Да она всех кусает, - безразлично сказал мужчина.
Дочь несколько раз ходила делать уколы от бешенства, но увидев как-то на том же месте, в полном здравии, укусившую её обезьянку, махнула на них рукой. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18903 |
|
|
|
|
Напрасные хлопоты
Спустя два с половиной года работы нашего контракта было принято решение провести конференцию преподавателей русского языка в Дамаске, в здании Советского культурного центра. Я должен был найти поблизости от него гостиницу, в которой можно будет сразу поселить более двадцати человек. Зашёл в одну из них, начал объяснять, что нам нужно, но портье даже не стал меня слушать.
- Speak English, please, - с надменным выражением лица сказал он мне.
- Вообще-то я говорю с вами на арабском, а не на китайском, - отрезал я и ушёл.
В следующей гостинице меня встретили по-другому. Портье сразу же позвал управляющего, мы сели за стол, в дальнем от входа холле, и мне принесли чай. Быстро выяснив, сколько потребуется номеров и на какой срок, он лишь попросил меня принести гарантийное письмо от Торгпредства о том, что по окончании конференции оно обязуется оплатить все необходимые расходы.
Тут я решил совместить свои личные интересы со служебными. Дело в том, что я когда-то написал три статьи по лингвистике. Все они касались порядка слов в арабском литературном языке, теме моей дипломной работы. Одну напечатали ещё в студенческом сборнике, другую (после окончания института) - в «Вестнике МГУ. Серия: Языкознание», а третью предложили опубликовать в виде тезисов, но я тогда проходил срочную военную службу в Сирии, приехал в отпуск, и у меня не было времени этим заниматься (получить разрешение в Главлите и т.д.). Теперь же я написал жене, чтобы она прислала мне из Москвы нужные материалы. Я собирался подготовить доклад «Вопросы изучения порядка слов русской речи в арабской аудитории» и выступить с ним на конференции (впоследствии он вошёл в сборник, который я получил наряду с другими участниками), состоявшейся 19-22 января 1990 г. Все русисты, которые прибыли в Дамаск, благополучно расселились в гостинице, поэтому я мог спокойно присутствовать на заседаниях разных секций. На конференции я встретил свою бывшую преподавательницу, красивую армянку с чарующей улыбкой, благодаря которой на 2-м курсе ИСАА при МГУ я полюбил не дававшийся мне поначалу арабский.
Через год похожая конференция была проведена в Институте русского языка (в г. Телле, возле Дамаска). На ней я выступил с другим докладом, носившим такой же сравнительный характер. Руководитель контракта преподавателей, работавших в институте, дал мне свой московский телефон, чтобы я позвонил ему насчёт планировавшегося сборника. Но когда я вернулся в Союз и связался ним, он сказал, что денег на издание его нет и вообще им сейчас не до этого. Больше статей и докладов по лингвистике я не писал и всякие мысли о кандидатской диссертации отбросил: мне, как и большинству жителей бывшего СССР, надо было решать не научные, а экзистенциальные проблемы. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18904 |
|
|
|
|
Напрасные хлопоты № 2
Вернувшись из Сирии в сентябре 1991 г. и продолжив работу в Управлении, я, конечно, не оставлял надежд выехать за границу снова. В этом мне активно помогал мой второй сирийский начальник. Вскоре я стал оформляться с семьёй в Ирак. Наши документы мгновенно прошли все инстанции, но на конечном этапе руководитель командирующей организации, узнав, что мы недавно вернулись из Сирии, завернул их. Он сказал слова, которые в 1992 г. уже прозвучали как анахронизм, к тому же в отношении многодетной семьи:
- Они будут обогащаться.
Потом были попытки уехать снова в Сирию и даже в Индию (в качестве переводчика английского языка в Бангалоре), но уже без семьи, что представлялось совсем неинтересным с точки зрения зарплаты и необходимости жить на два дома.
Последнее предложение выехать за границу было от переводчика, с которым я когда-то работал в Управлении. Я встретил однажды его на улице, в центре Москвы, и он подробно рассказал мне о своей работе в сфере туризма в Египте. Потом я узнал от соседки по дому, что мой бывший наставник по Интуристу и приятель скоропостижно скончался в Египте. Затем вдруг последовал звонок от того переводчика с предложением выехать туда в качестве его напарника. Однако у меня уже были некие обязательства в Москве, поэтому я отказался.
В последний месяц пребывания в Сирии меня пригласил к себе дядя молодого хозяина нашей квартиры. Мы расположились за столиком на мансарде с фонтаном и подсветкой. Дядя предложил мне стать посредником в его коммерческих связях с нашей страной. В Торгпредстве уже тогда появился работник, который специализировался на развитии негосударственных торгово-экономических связей. Он мне подробно объяснил, какие трудности ожидают моего знакомого в этом деле, и во время второй нашей встречи я всё это ему пересказал. В Москве я попытался использовать эту информацию, отправил письмо в Сирию, и дядя хозяина нашей бывшей квартиры позвонил мне из Дамаска. Но всё это требовало свободного времени, которого при переходе из государственной организации в коммерческую у меня уже не было, поэтому всё сошло на нет. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18905 |
|
|
|
|
Александр Матросов
Он бросился первым на вражеский дзот,
Не ждал, когда смолкнет его пулемет,
И грудью закрыл амбразуру герой,
Чтоб наши солдаты продолжили бой.
Теперь пулемёт захлебнулся в крови,
И прячутся немцы у задней двери.
Но к дзоту продвинулись наши бойцы,
Кидают гранаты в него храбрецы.
Оставшихся немцев нет больше в живых,
Таких же, как эти, солдат молодых.
О подвиге слава идёт по стране,
Хоть был он не первым на этой войне.
Потом вдруг напишут: он бывший зэка.
Однако запомнят его на века.
Подобных героев не меньше двухсот,
Но только Матросова помнит народ.
29 сентября 2025 года |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18906 |
|
|
|
|
Как я был диджеем
После окончания 1-го курса я поехал в дом отдыха от маминой работы. Когда-то я с сестрой был рядом, в пионерлагере, а здесь проводил отпуск наш двоюродный дядя. Нас поселили в небольшом отдельном домике. Я привёз с собой из Москвы маленькие грампластинки с песнями зарубежных групп и заводил их на танцплощадке, выполняя фактически роль диджея. Туда приходили местные парни и пытались нас задирать, но до прямых стычек не дошло.
На танцах я познакомился с симпатичной девушкой, работавшей поваром в пионерлагере. Она была немного старше меня и выше ростом. На второй день, ночью, я уже оказался у неё на кухне, где меня в темноте разглядел начальник пионерлагеря. Но вскоре закончилась смена, и я пошёл её провожать. Постоял возле автобусов, забитых пионерами, но адреса у неё не взял, хотя, вернувшись в Москву, пытался через маму навести об этой девушке справки.
- Ты к ней в Расторгуево не наездишься, - успокоил мне сосед по комнате, который вначале пытался конкурировать со мной, но увидев, что я не даю сказать ему и слова, ретировался, забрав свою куртку, которую она накинула себе на плечи.
Я постоянно играл с кем-то в шахматы и даже шашки в то время, как мои соседи ежедневно выпивали и занимались промискуитетом. В нашем домике, в окружении мужчин, в одной комнате жили девушки, при этом две были очень активны, а третья, подобно герою Нилова из комедии «Три плюс два», всё время, лёжа на кровати, читала книгу. Как-то мы целой компанией отправились кататься на лодках, вылезли на краю поля, где возвышались стога сена и начали дурачиться в одном из них. В то время я ещё старался не носить очки постоянно и держал их в кармане пиджака. Когда мы подплыли к лодочной станции, я обнаружил, что где-то их оборонил. Я сразу же вернулся по извилистому берегу к месту, где мы вылезали из лодки, но обнаружил, что стогов сена там очень много и они совершенно неотличимы друг от друга.
Мой приятель, с которым мы пытались ловить рыбу на самодельные удочки и ходили в клуб, где он играл на аккордеоне, а я пытался исполнить что-нибудь из репертуара школьных уроков пения, отдал мне свои слабые очки с разбитым стеклом. Вскоре он уехал, оставив мне свою самодельную удочку более высокого качества, чем моя.
Я задержался на одну ночь по сравнению с другими. На смену моим весёлым соседям наш домик заселили новые девушки и парни. После завтрака в главном здании дома отдыха я забрал из радиорубки, на танцплощадке, свои грампластинки и поехал в Москву. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18907 |
|
|
|
|
Почему я стал заниматься каратэ
На нашей свадьбе приходящий гражданский муж соседки по квартире (назову его Колей) приревновал её к одному из гостей и в коридоре вырвал из её ушей сережки. После свадьбы он дважды заходил на кухню и при нас давал ей звонкие оплеухи. Силы были неравные (он работал грузчиком в мебельном магазине), но я всё же вскакивал с табуретки, чтобы помочь ей. Тогда он быстро разворачивался и подносил к моему лицу здоровенный кулак с грозным рыком: «Сиди!». Впрочем, это было не только опасно, но и совершенно бесполезно: она прощала ему всё и сама бы первая заявила в милицию (а у меня в тот момент было желание ударить его табуреткой по голове), если бы что-нибудь случилось с её Колей.
В дальнейшем эти безобразные сцены повторялись, но только уже в её комнате. Он часто бывал пьян и совершенно не контролировал себя. Мать соседки не раз выговаривала моей жене, почему я не защищаю её дочь от Коли. Тут сразу вспоминался фильм, где такой же здоровяк Федя гонялся за субтильным студентом в очках Шуриком, но нам тогда было не до смеха.
Спустя год я как-то вернулся после занятий в институте и застал на кухне эту парочку, которая, как всегда, выясняла друг с другом отношения. Было уже 4 часа. Я поставил на плиту кастрюлю и сковородку с обедом и стал его разогревать.
- Ну-ка, обожди, - грубо остановил меня Коля. – Видишь, нам нужно поговорить.
Я притворился, что не слышу его.
- Ты что, не понял? – с угрожающими нотками в голосе прохрипел тот.
Пришлось уйти в комнату и ждать, пока они не закончат. Вечером жена, которая была уже на четвёртом месяце беременности, вернулась с работы и узнала о случившемся. Она страшно возмутилась и настояла на том, чтобы мы пошли к участковому.
- Коля совсем обнаглел, ведёт себя как хозяин, - сказала она. – Он в этой квартире не прописан и не имеет на это никакого права.
На следующий день соседка сказала мне, что приходили из милиции и спрашивали, где Коля. Наступил вечер. Я сидел на разобранной софе, прислонившись спиною к стене, и смотрел фильм по ТВ. Раздался звонок, потом в коридоре зашушукались. Через несколько секунд Коля с силой ударил в дверь ногой и ворвался в комнату.
- Ну, кто тут на меня в милицию нажаловался? – заорал он, размахивая своими кулачищами.
Дальнейшие действия я совершал как во сне. Схватил стоявший рядом с софой стул и в тот момент, когда Коля отвернулся, пытаясь оттолкнуть свою подругу (она кричала: «Дурак, тебя же посадят!»), опустил его на широкую спину хулигана. Он вскрикнул от неожиданности и вылетел вместе со стулом из комнаты. Тогда я быстро развернул находившийся слева от меня стол, зажал им дверь, в которую ещё раз попытался ворваться мой обидчик, и защёлкнул её на замок. Он сорвал с вешалки, в коридоре, мою новую куртку и стал в бешенстве топтать её ногами.
- А ну, выходи, сопляк! Придёт твоя жена, я вас обоих выкину с седьмого этажа, - грозился он.
В нашей комнате царил настоящий разгром: скатерть на столе была залита водой из опрокинувшейся вазы с цветами, картина сорвалась с гвоздя и лежала на полу, у двери.
Когда жена пришла с работы, Коли уже не было. В тот же вечер мы снова пошли в милицию, но не к участковому. Дежурный занялся нашим новым заявлением, потом ехидно спросил у моей жены:
- Что же у вас муж такой слабый?
Стоявшие рядом румяные молодцеватые милиционеры одобрительно засмеялись. На следующий день Колю с соседкой вызвал к себе участковый, но они, разумеется, в один голос всё отрицали. Затем его разбирали на работе и даже пригрозили увольнением, если это повторится.
Я же, задетый обидными словами дежурного, записался в секцию каратэ и стал разгуливать по квартире в сшитом женой кимоно (соседки, заглядывавшие поболтать к нею, спрашивали: «А почему твой муж всё время ходит в пижаме?»). Потом я повесил в коридоре, на стене, самодельную макивару (большой мешок из вафельного полотенца, туго набитый песком, который я собрал в целлофановый пакет на дворе), и начал ежедневно отрабатывать на нём удары, издавая пронзительные выкрики «киай» и с шумом выдыхая из лёгких воздух. На кухне я привязал к бельевой верёвке на коротком шпагате кусок полиэтилена и на нём отрабатывал удары ногами. Тот раскачивался, и мне надо было, делая повороты вокруг своей оси, несколько раз попасть по нему. Эти тренировки я предпочитал делать, когда Коля обедал. Раз он попросил меня не пылить и дать ему поесть, а позже и вовсе стал обедать в комнате. Вскоре он ушёл в запой и надолго куда-то исчез.
Несмотря на всю свою огромную физическую силу, он, по словам соседки, был трусоват и вступал в драку только с заведомо слабыми соперниками. К тому же Коля был чрезвычайно мнителен и приходил в страшное волнение, если у него на подбородке, не дай бог, вскакивал какой-нибудь маленький безобидный прыщик. Поэтому он опасался, что его драгоценному здоровью может быть нанесён вред, если вдруг ему окажут реальное сопротивление. А главное, больше не боялся его я, и он увидел во мне эту неожиданную перемену. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18908 |
|
|
|
|
Как я занимался каратэ
Началось всё с того, что сын соседки по лестничной площадке, с которой дружила моя жена, сказал, что ходит на секцию каратэ в одной из школ нашего района, и я присоединился к нему. Занятия вёл учитель пения, обладатель чёрного пояса. Однажды мы вместе стояли на автобусной остановке, и я обратил внимание, что костяшки его указательного и среднего пальцев (кентосы) набиты так, что чуть ли не срослись между собой. Занятия эти шли недолго, потому что он их как-то быстро свернул.
Однако нам с соседским мальчиком это не помешало организовать свой собственный зал для тренировок. Дело в том, что в их с мамой квартире была пустая комната, которую недавно освободили соседи и в неё пока никто не вселился. Вначале он стеснялся: всё же я, студент, для него, хоть и старшеклассника, был взрослым человеком. Но я сказал ему:
- Давай, не бойся, бей по-настоящему.
Запястья и лодыжки мы обёртывали резиновыми бинтами. Руки после наших тренировок были покрыты синяками до локтя. Отец мальчика нам обоим сделал из ножек табуретки нунчаки. Потом я их отдал кому-то. В Сирии они продавались свободно, но их нельзя было ввозить в СССР, потому что они считались холодным оружием.
Во время Олимпиады-80 делегация Ирака, с которой я работал, проживала в гостинице «Россия». Тогда на каждом этаже, возле дежурного администратора, стоял человек в штатском. Я разговорился с одним из них, и он сказал мне, что на занятиях по физической подготовке их всех уже перевели с самбо на каратэ. А тут ещё в «Интуристе», куда меня распределили по окончании института, открыли бесплатную секцию каратэ (шотокан каратэ-до). На первое занятие пришло больше 50 человек, затем число желающих постепенно уменьшилось до 15-20. Тренировались мы каждые вторник и четверг в одной из школ Москвы. Первые два часа бег вокруг зала, потом прыжки на месте, пока ноги не теряли чувствительность, упражнения на растяжку, ходьба на кентосах по залу, держа друг друга за ноги, отжимания на кулаках и пальцах (очки приходилось закреплять на голове с помощью резинки, привязанной к заушникам, чтобы они не падали на пол). Затем начинались тренировки собственно каратэ. Среди приёмов мне врезался в память неожиданный переворот через голову с места, чтобы сблизиться с соперником, и прямой удар кулаком. То, что я никогда не осмелился бы сделать, будучи школьником, но вынужден был тренировать, чтобы ни в чём не отставать от других. Однажды сэнсэй привёл в зал трёх симпатичных девушек с красными поясами. Одна из них досталась мне в пару. Мы должны были, сменяя друг друга, выполнять упражнения на растяжку. Она так стала меня ломать и выкручивать, что мои кости затрещали. Потом я делал с нею то же самое, но почти нежно, и это мне показалось даже приятным.
К концу года занятий мы освоили все стойки, передвижения, повороты, блоки и удары руками. Что касается ног, локтей и колен, то мы и так знали, как ими наносить удары, благодаря ксерокопиям различных, иллюстрированных фотографиями и картинками пособий по каратэ. Кроме этого, на секции нам выдали отпечатанные на пишущей машинке и размноженные списки японских названий всех основных команд и техник.
В 1981 г. кто-то из каратистов в Москве получил травмы во время спарринга (как будто в других видах спорта их не было), начались проверки, и нескольких известных тренеров посадили по статье о так наз. нетрудовых доходах. Нашу секцию, как и все другие запретили, но преподаватель психологии на курсах в Институте повышения квалификации «Интуриста», один мой сотрудник, и я ещё год посещали другую школу, где занималась наша группа здоровья. Мы вместо кимоно надели обычные тренировочные костюмы и отрабатывали техники ударов и блоков в дальнем углу зала, никому не мешая. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18909 |
|
|
|
|
Стихотворенье не о чём
Я пишу стихотворенье не о чём,
Что так любят конкурсанты и их судьи,
Они знают точно, сколько и почём
Наши строки, и внушают это людям.
Серебрится в небе ночном лунный диск,
Освещает комнату неясным светом.
Ты - мой старый, забытый детский каприз,
Много раз повторённый и перепетый.
Боковым зрением вижу портрет твой,
Он висит в самом дальнем углу укором.
Когда месяц появится молодой,
Не видна будет чёлка твоя с пробором.
Бродит, словно слепой, по бумаге стих,
Ищет за что ещё ему зацепиться.
Ветер на улице поднялся и стих,
Музе моей пора уже спать ложиться.
03 октября 2025 года |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18910 |
|
|
|
|
Пожары
Последние два лета перед школой мама отправляла меня в ведомственный детский сад, в Подмосковье. Однажды, во время тихого часа, мы проснулись от сильного треска и вместе с воспитательницами выбежали во двор. На другой стороне улицы, за забором, стоял высокий деревянный дом с металлической крышей. Сейчас он был весь охвачен огнём. Пламя поднималось высоко в небо, сгоревшие балки падали на землю, разбрасывая вокруг снопы искр. Не помню точно, пострадал ли кто-то от пожара (кажется, какой-то старик), но говорили, что в доме было охотничье ружье и люди, жившие рядом, слышали, как взрываются патроны. Позднее, срезая дорогу, мы проходили по дачной территории, где стоял сгоревший дом. От него остались одни головешки.
Как-то зимой пожар начался в нашем доме. Я тогда находился в Сирии, а моя жена с тремя маленькими дочерями оставалась в Советском Союзе, ожидая, когда появятся места в школе при Посольстве. Загорелись доски и картонные коробки, которые дворник зачем-то складывал в подвале. Огонь был таким сильным, что соседи на первом этаже начали громко кричать: у них раскалился пол, и они оказались, как на сковородке. Затем огонь перекинулся на провода в подъезде, и они все выгорели сверху донизу. Из-за сильного задымления невозможно было спуститься по лестнице и выйти на улицу. Квартиру тоже заволокло дымом. Он проникал через вентиляционные отверстия в ванную, на кухню, в коридор, во все комнаты. Пришлось жене маленькую дочь выкатить в коляске на незастеклённую лоджию. Две других очень перепугались, особенно средняя. Дети, как смогли, оделись и тоже вышли на балкон, потому что в квартире больше нельзя было оставаться из-за дыма.
Пожар потушили, но в подъезде две недели не было электричества. Всё это создавало большие трудности, особенно при наличии в нашей семье младенца. Старшая сестра жены возила им еду, а знакомая из соседнего подъезда приносила в термосе кипяток. Подростков, которые выбежали из дома, быстро нашли. Одного из них жена увидела в окно прежде, чем поняла, что начался пожар. Его вёл, держа за ухо, милиционер, а рядом шла женщина и громко ругала поджигателя. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18911 |
|
|
|
|
Ученики Кости Сапрыкина
На маршруте троллейбуса, близкого к Управлению, работал опытный карманник. Он заходил последним на площадку и в давке вытаскивал у других пассажиров кошельки с деньгами. От него пострадало несколько наших женщин. У одной из них он как-то украл из сумочки целую зарплату.
Моя старшая дочь поехала в крупный супермаркет купить что-то дорогое из одежды. Походила по магазину, затем наклонилась над прилавком, выбирая себе разные виды жевательной резинки. Рядом пристроилась женщина, пытаясь тоже что-то выбрать. Через некоторое время дочь обнаружила, что у неё пропали из сумочки 14 тысяч рублей, обратилась с плачем к охранникам, чтобы они посмотрели записи с видеокамеры, но ничего от них не добилась.
- Да они с ними в доле, - сказал кто-то из пассажиров микроавтобуса, который возил покупателей к супермаркету, когда моя дочь пожаловалась на охранников.
У жены однажды украли 5 тысяч в нашем магазине. Подошла к кассе, а денег нет. К счастью, с нею была старшая дочь, которая и расплатилась за покупки. В другой раз там же рядом с женой вплотную стояла старушка, она пыталась отстраниться от неё, но та снова притиралась к ней. В результате у неё исчезла из кармана кожаная ключница, которую воровка приняла за кошелёк.
У меня дважды вытаскивали в автобусе портмоне – из кармана куртки и брюк. Подозреваю, что во втором случае это произошло на выходе из него. Человек, стоящий в дверях и создающий толкучку, искусно использует ваше же движение, ухватившись за краешек кошелька. Особенно это легко сделать, если к нему на колечке приторочены ключи от квартиры. С тех пор я клал кошелёк с деньгами куда-нибудь поглубже, в портфель. Однако и это не помогло мне. Как-то в нулевые годы, причём в день своего рождения, я расплачивался в нашем районе на кассе за шахматную книгу, положил кошелёк на приступку и вытащил деньги. Вдруг у меня оторвалась пуговица от дублёнки и упала на пол. Я наклонился, чтобы поднять её, затем пошёл на выход. За дверью книжного магазина я проверил, положил ли я в портфель кошелёк, и обнаружил, что его нет. Я тут же вернулся. Ни кассирша, ни охранники ничем не помогли мне. Всё это длилось не более минуты. Помню только, что боковым зрением видел стоявшую рядом со мной женщину, которая выбирала шариковые ручки, выложенные в маленькой пластмассовой коробке, на приступке кассы. Куда делась эта женщина в огромном книжном магазине, а главное, мой кошелёк, я так и не понял.
Рассказывали, что на автобусной остановке, у метро «Бабушкинская», из толпы выгнали двух подозрительных женщин, которые многократно протискивались между людьми в очереди. Возможно, кто-то видел их там раньше и запомнил в лицо. Однажды в метро молодой мужчина во время остановки поезда буквально вырвал кошелёк из сумочки женщины, выбежал из вагона и скрылся в толпе. Одно время там же орудовала целая банда грабителей. Они неожиданно срывали с мужчин дорогие меховые шапки и, перебрасывая их друг другу, растворялись среди пассажиров.
В первом банке я помогал председателю правления оформлять пенсию, получил справку с места предыдущей её работы и пошёл по улице. Вдруг я услышал рядом с собой мужской голос:
- Ни фига себе!
Повернув голову, я увидел на снегу раскрытый конверт, из которого торчали доллары.
- Вы ничего не видели, - сказал мужчина, спрятав деньги в карман.
- Я ничего не видел, - ответил я и перешёл на другую сторону улицы.
Вернувшись в свой банк, я рассказал о случившемся, но мне тут же объяснили, что это могла быть известная провокация, о которой в то время писали в газетах и говорили по ТВ. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18912 |
|
|
|
|
| Алексей Безгодов Тигран Петросян. Искусство защиты в шахматах. М., 2025, 320 стр. (мягкий переплёт) |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18913 |
|
|
|
|
На даче
Нас застал дождь врасплох по дороге,
Мы, конечно, промочили ноги
И плетёмся, загребая воду,
Проклиная плохую погоду.
Ну, зачем мы пошли на прогулку
По заброшенному переулку,
Удаляясь от нашего дома?
Эта местность совсем незнакома,
Посередине сплошная глина -
Неприглядная очень картина.
Нам понравилась эта деревня
С её милой церквушкою древней
И прохладной рекою у леса -
Лучше нету для отдыха места.
Здесь здороваются все сельчане,
Ранним утром нас будит мычанье,
За воротами лают собаки,
Успокаиваясь лишь во мраке.
Вечерами не слышно ни звука.
Ах, какая прелестная скука!
06 октября 2025 года |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18914 |
|
|
|
|
Последние две строчки особенно хороши
Вечерами не слышно ни звука.
Ах, какая прелестная скука! |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18915 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 23-57-18916 |
|
|
|
|
О письменном переводе
Первое время в ИСАА при МГУ на языковых занятиях устный аспект у меня заметно отставал от письменного. В контрольных по английскому я почти не делал ошибок, а на уроках арабского (к концу 1-го курса) – меньше всех в группе. На экзаменах по английскому преподаватель обратила внимание на эту странную разницу и сказала мне:
- There is something wrong with you (С вами что-то не так).
Меня это не удивляло, учитывая то, что я начал говорить где-то в 3 года и у меня остались на всю жизнь логопедические проблемы. Позже я и в устном аспекте выровнялся с другими студентами.
Во время второй командировки в Сирии мне приходилось письменно переводить почти каждый день. Я работал в отделе кадров, но мне всё время несли документы на перевод, причём часто это делали какие-то малознакомые мне люди из основного здания Торгпредства. Однажды, побеседовав с приехавшим с делегацией из Москвы коллегой, я выяснил, что там перевод одной страницы на русский уже стоит 25 рублей. Я сказал об этом жене одного из заместителей Торгпреда, сидевшей в той же комнате. Через некоторое время, утром, я обнаружил на своём столе лист с арабским текстом. К нему было приколото 100 лир (рубль тогда неофициально котировался один к четырём). И это повторялось неоднократно.
Вернувшись в Управление, на вопрос начальника отдела, много ли мне приходилось письменно переводить в Сирии, я ответил кратко и честно:
- Полно́.
За время работы в Управлении я перевёл на арабский полтора десятка книг. Были и разные подработки. Как-то начальник отдела вызвал меня в свой кабинет и дал для перевода военный контракт с Сирией. Редактировал меня мой бывший начальник подразделения, тоже полковник. Через несколько дней он остановил меня в коридоре и сказал:
- В., я исправил в твоём переводе только одно слово.
Это способствовало тому, что мы потом вместе приняли участие в одном не связанном с Управлением мероприятии. Вскоре начальник отдела, увидев меня у выхода, на улице, подошёл и молча засунул мне в карман рубашки несколько купюр.
Как-то в результате книжных обменов ко мне попали три французских журнала «Lui» («Он»). Я перевёл оттуда длинную статью и послал её, как обычно, самотёком в популярный тогда журнал «Спид-Инфо». Мой перевод опубликовали в урезанном виде, но заплатили весьма приличный гонорар. Всё было бы хорошо, если бы меня не вызвали в районную налоговую инспекцию, бдительно следившую за всеми доходами граждан (у меня была ещё пара подработок, но они пока получили сведения только от «Спид-Инфо»). Про другие, некоммерческие переводы (первой и второй, самой длинной суры Корана, западной классической поэзии и песен на разных языках) я рассказывал раньше. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18917 |
|
|
|
|
| номер сообщения: 23-57-18918 |
|
|
|
|
Метро
До интерната, а потом института и работы мне приходилось добираться на метро, иногда с несколькими пересадками. Там же происходили случайные встречи с бывшими одноклассниками, сотрудниками и даже людьми, с которыми я работал в Сирии.
Однажды наш поезд неожиданно затормозил, не до конца въехав на станцию. Все вылезли из вагонов, и через какое-то время мимо пронесли двое носилок – с мужчиной, грудь которого была обнажена, и охавшей и плакавшей женщиной, укрытыми белыми простынями. На них, слава богу, не было пятен крови. Судя по всему, они не так сильно пострадали, а очень испугались происшедшего с ними. Кто-то сказал, что эту парочку видели целовавшимися на краю платформы. Наверное, они чересчур увлеклись и, потеряв равновесие, упали на рельсы.
Ещё одну историю рассказал наш сосед сверху. Как-то на работе они отмечали день рождения и он, будучи выпившим, не понял, как, приехав на нашу станцию, оказался вдруг на рельсах. Промежутки между двумя поездами метро составляли всего две минуты, но за такое короткое время откуда-то появившийся незнакомый молодой человек спрыгнул вниз, выложил на платформу портфель соседа и подсадил его самого. Затем он выбрался наверх и куда-то исчез. Кто это был и почему так моментально и уверенно действовал, сосед не понял, посчитав своё спасение настоящим чудом.
В другой раз мы, стоя, ехали в полупустом выгоне метро с офицером, с которым мы вместе работали в Управлении и даже одновременно оказались в загранкомандировке, в Дамаске (к сожалению, через несколько месяцев после увольнения из армии его не стало). Вдруг он сказал мне:
- Смотри, смотри, дерутся.
Я обернулся и увидел двух подвыпивших мужиков, которые что-то не поделили и теперь выясняли отношения. Один из них, весьма плотный, но ловкий, как обезьяна (наподобие Саммо Хуна, снимавшегося ещё с Брюсом Ли), ухватился обеими руками за металлический поручень и, повиснув в воздухе, начал наносить спутнику, не такому мощному и умелому, точные удары ногами. Разбив ему в кровь нос, он на следующей остановке сгрёб его в охапку и повёл из вагона по платформе. Теперь они уже не дрались и вели себя, как приятели, преодолевшие свои разногласия.
Шли годы, внутренняя отделка вагонов метро менялась, они становились всё более удобными и просторными. В них уже не было так жарко, как раньше, а даже прохладно. Вместе с ними менялись и мы, москвичи. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18919 |
|
|
|
|
«Любовь к системе»
В 5-м классе, читая книги зарубежных писателей, в частности отдельные тома собраний сочинений, я начал выписывать из примечаний к ним в общую тетрадь все (даже редкие и второстепенные) фамилии деятелей литературы, искусства и философии. Когда она закончилась, я решил разделить её на соответствующие рубрики, где эти имена были уже расположены в алфавитном порядке. Так появилось собрание из восемнадцати школьных тетрадей в линейку, представлявших собой рукописные биографические энциклопедии (словари): художников (пять); писателей (три); поэтов; скульпторов и архитекторов; актёров и режиссёров; музыкантов, композиторов и певцов; философов (все – по две) зарубежных стран. Доступа к Большой Советской Энциклопедии я не имел. Она была, например, у моего приятеля, с которым я в студенческие времена дважды ездил в зимний пансионат, и он очень гордился ими. Я только проштудировал том «Литература и искусство» (1961) «Детской энциклопедии». Иногда, приезжая по субботам к старшей сестре, я делал выписки из отдельных томов «Краткой литературной энциклопедии», которые она брала у соседей. Взрослая дочь маминой подруги, узнав о моём увлечении, назвала это необычное занятие «любовью к системе».
С тех пор я составлял для себя похожие именные справочники партийных и государственных деятелей советских времён, шахматистов и т.п., о чём я рассказывал в предыдущих вспоминалках. Потом моя любовь к систематизации персоналий привела меня к созданию двух обширных справочников, имеющих уже общеполезное значение. Вначале я увлёкся Сталинградской битвой, собрал и прочитал десятки книг о ней. Затем заинтересовался начальным периодом Великой Отечественной войны, о котором за последние десятилетия вышел целый пласт научной и публицистической литературы. По мере её прочтения у меня начала складываться общая картина того, что происходило на всех фронтах 22 июня 1941 г. Взяв за основу боевой состав действующей армии, военных округов и Дальневосточного фронта на эту дату, я стал расписывать имена всех, кто руководил ими вплоть до бригад. К ним я добавил такие же сведения по четырём флотам и тем флотилиям, которые существовали по состоянию на 22 июня 1941 г., а также железнодорожным войскам и военным комиссариатам. Пришлось разобраться и с формированиями, относившимися к НКВД СССР – пограничными и внутренними войсками, местной ПВО, военизированной пожарной охраной и милицией. С течением времени (а начал я эту работу летом 2019 г.) степень подробности этих сведений возрастала. В результате получилась гигантская электронная таблица, выполненная в Excel, которую я разместил в Интернете и постоянно исправляю и дополняю. То же самое можно сказать о другой таблице, касающейся военно-учебных заведений СССР по состоянию на 22 июня 1941 г.
Мой труд встретил понимание и одобрение в Интернете и даже побудил некоторых специалистов оказать мне бескорыстную помощь в этой работе. Не говоря уже о том, что одни читатели находят в нём имена своих родственников, а другие называют фамилии военнослужащих и спрашивают, что мне известно о них. Конечно, литературные сайты не предназначены для размещения электронных таблиц, и они смотрятся не так наглядно, как в Excel, особенно когда выложены одним файлом. Поэтому недавно я попробовал разбить их на главы: https://author.today/work/218556 и https://author.today/work/218553. То же самое я сделал с появившейся на три года позже таблицей высшего комсостава - https://author.today/work/282089. |
|
|
| номер сообщения: 23-57-18920 |
|
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
| Copyright chesspro.ru 2004-2025 гг. |
|
|
|
